Сеть коворкингов WeWork, которая на пике оценивалась в $47 млрд, принесла своему основателю Адаму Нойманну место в списке Forbes, мировую славу и деньги на бизнес-джеты и инвестиции в бессмертие. Сама компания при этом ушла в пике еще в 2019 году, когда после отмены IPO ее стоимость обвалилась с $47 млрд до $2,8 млрд, однако заявление о банкротстве WeWork подала только на этой неделе, успев все же выйти за это время на биржу. Как развивалась эта сага из мира стартапов, кто пострадал от провала WeWork больше других и почему у самого Нойманна до сих пор все в порядке?
Как сеть коворкингов стала самой дорогой компанией мира
Компанию WeWork основали в 2010 году в Нью-Йорке Адам Нойманн и Мигель Маккелви, предложив рынку новую бизнес-модель. Стартап планировал зарабатывать на взятых в аренду офисах, переоборудованных под модные коворкинги, которые можно было бы пересдавать по более высоким ценам компаниям и фрилансерам. Судя по данным на сайте компании, в данный момент в распоряжении WeWork 660 офисных пространств в 119 городах мира.
Предполагается, что многочисленные фрилансеры, удаленщики и целые организации, по каким-то причинам предпочитающие не снимать офис в аренду самостоятельно, будут платить за работу в коворкинге WeWork, привлеченные стильным дизайном, высокоскоростным Wi-Fi, удобными переговорками, бесплатными кофе, пивом или комбучей, а также дополнительными атрибутами модного и современного офиса — гамаками, столами для пинг-понга и скалодромами.
Немаловажную роль в превращении коворкингов в точку притяжения для молодых и платежеспособных городских жителей играл также образ успешного и харизматичного Адама Нойманна — он стал лицом компании. В 2011 году в интервью изданию New York Daily Нойманн говорил: «1990-е и начало 2000-х были десятилетиями под знаком «Я» («I-decade»): iPhone, iPod — везде есть I — «Я». И посмотрите, куда это нас привело? К ужасной рецессии. Следующее десятилетие будет поколением «Мы» — We, — где совместная работа станет инновационным будущим».
Успеху компании в том числе способствовало то, что она действительно вступила в игру после окончания рецессии и в начале периода роста венчурного рынка. Инвесторы сравнительно легко расставались с деньгами, видя заслуживающую интереса идею, и внимание инвесторов WeWork привлек. К 2014 году компания уже преодолела оценку в $1 млрд и обрела статус «единорога». В 2016 году 36-летний Нойманн вошел в список Forbes с состоянием в $1,5 млрд при оценке компании в $10 млрд.
В июле 2017 года в инвестиционном раунде G компания оценивалась в $20 млрд. В том же 2017-м в компанию впервые вложился SoftBank, общая сумма инвестиций которого к 2019-му составляла $18,5 млрд — «больше ВВП Боливии», как объяснял сотрудникам WeWork уроженец Боливии и топ-менеджер SoftBank Марсело Клаур, когда стал исполнительным председателем WeWork. К 2019 году оценка компании составляла $47 млрд, что сделало его самым дорогим стартапом в США.
Но Марсело Клаур оказался в роли исполнительного председателя не случайно, а на фоне серьезного кризиса.
Что могло пойти не так?
В 2019 году компания готовилась к IPO, активно консолидируя дорогую офисную недвижимость в крупнейших городах мира, таких как Лондон и Нью-Йорк. В определенный момент WeWork оказалась в этих городах самым крупным частным арендатором, писал Bloomberg. Кроме того, компания планировала выйти за рамки бизнеса коворкингов и запускала новые проекты: жилые пространства под брендом WeLive, спортзалы WeGym, а также проект WeGrow — частная школа на Манхэттене, призванная воспитывать «сознательных граждан мира, которые будут понимать, в чем их суперсилы».
WeWork также предпринимал попытки в области поисковой оптимизации и вложился в суперфуд-стартап известного серфера. Кроме того, Нойманн интересовался темой продления жизни и в 2018 году совместно с генетиком из Гарварда основал биотехнологическую компанию для исследования способов продления жизни. Некоторые сотрудники WeWork потом рассказывали, что Нойманн надеялся найти способ жить вечно.
Все эти экстравагантные предпринимательские шаги требовали больших расходов, поэтому, когда незадолго до запланированного IPO сеть раскрыла свои финансовые показатели, обнаружилось, что в первые шесть месяцев 2019 года компания понесла убытки в размере $905 млн при выручке в $1,54 млрд, а еще раньше, в 2018 году, убыток ($1,9 млрд) превысил выручку ($1,8 млрд). Вопросы у инвесторов вызвало и то, что Нойманн, как выяснилось, владел зданиями, которые WeWork брала в аренду. Кроме того, в сентябре 2019 года вышла большая разоблачительная статья в газете The Wall Street Journal, из которой не только инвесторам, но и широкой публике стали известны некоторые особенности бизнеса WeWork и характера ее лидера Адама Нойманна. В частности, там рассказывали о бесконечных вечеринках в офисе, где рекой лилась текила стоимостью в $110 за бутылку, и о привычке основателя устраивать перелеты в бизнес-джетах.
В итоге к концу сентября оценка WeWork упала сначала в пять раз, потом в 20, Нойманн вынужден был в качестве антикризисной меры уйти с поста генерального директора, а запланированное IPO все равно пришлось надолго отложить. Нойманн, который рассчитывал стать первым в мире триллионером, выбыл из списка Forbes, перестав быть миллиардером. На этом проблемы компании не закончились, потому что в 2020 году началась пандемия коронавируса и аренда коворкингов перестала быть актуальным и растущим бизнесом. WeWork оказалась под ударом сразу по нескольким причинам: репутационный ущерб из-за фигуры основателя, пандемия и начавшийся одновременно с ней спад венчурной активности в мире. В 2021 году в компании прошли масштабные увольнения сотрудников, но осенью 2021 года WeWork все же вернулась к планам IPO и вышла на биржу через SPAC при оценке в $9 млрд. Однако всего через два года после этого компания подала заявление о банкротстве.
WeWork подала заявление в соответствии с главой 11, допускающей реструктуризацию и продолжение деятельности, сообщила пресс-служба коворкинг-компании. Франчайзи компании за пределами США и Канады процедура банкротства не затрагивает. Как пишет Financial Times, WeWork оказалась не в состоянии выплачивать дорогостоящие договоры аренды на $13 млрд, заключенные до пандемии. Хотя в начале года компании удалось добиться реструктуризации долгов, уже к августу возникли сомнения, что она сможет продолжать работать. Сейчас WeWork заключила соглашения о реструктуризации долгов с кредиторами по 92% своих ценных бумаг, говорится в заявлении.
Эксперт по банкротствам юридической компании Sabino & Sabino Энтони Сабино считает, что ключевой и самой очевидной причиной проблем WeWork стала пандемия: «Кто мог предположить, что нам всем запретят ходить в офисы, как в старые времена? Пандемия не только напрямую привела к тому, что офисы опустели, — она обрушила рынок коммерческой недвижимости».
Действительно, как показывают отраслевые исследования, сектор офисной недвижимости в целом продолжает испытывать трудности даже после окончания локдаунов и пандемии, поскольку в тех самых крупных городах, на которые делали ставку такие компании, как WeWork, изменилась модель работы — многие в принципе предпочитают не работать из офисов, включая коворкинги, или вообще уезжают из больших городов и работают удаленно. Другие сети коворкингов тоже от этого пострадали: например, сеть Эдуарда Шендеровича Knotel обанкротилась в 2021 году.
Эрменгрейд Джабир, старший экономист Moody’s Analytics, в комментарии для Bloomberg при этом отметил, что конкретно WeWork привели к банкротству не только последствия пандемии, но и «неконвенциональный менеджмент».
Адам Нойманн назвал новости о банкротстве «разочаровывающими» и сказал, что ему было «сложно наблюдать со стороны, как WeWork не смогла воспользоваться преимуществами продукта, который сегодня более актуален, чем когда-либо прежде».
Кто больше всех пострадал от падения WeWork
Главной жертвой истории взлета и падения WeWork, вероятно, можно назвать SoftBank и его лидера Масаёcи Сона, поверившего в перспективы сети коворкингов настолько, чтобы вложить в нее «ВВП Боливии». Как пишет Bloomberg, «многолетняя сага под названием WeWork стоила Масаёси Сону $11,5 млрд и его репутации». Издание отмечает, что разворачивающаяся у всех на глазах история стартапа заставила многих наблюдателей обратить внимание на недостатки в управлении прославленного японского инвестора, который игнорировал предостережения от своих подчиненных в отношении Адама Нойманна и его компании. Пострадали, разумеется, и другие инвесторы, а также миноритарные акционеры компании, которым в результате банкротства не достанется вообще ничего.
Ущерб нанесен также перспективам низкомаржинальных стартапов в получении венчурных инвестиций в будущем, пишет TechCrunch. Пример WeWork показывает, среди прочего, что венчурный капитал не очень хорошо работает в такого типа проектах. Кроме того, поскольку WeWork — самая заметная сеть коворкингов, ее банкротство наносит удар по всем стартапам, зарабатывающим на аренде коворкингов, включая компании, которым удалось пережить пандемию.
Среди пострадавших также арендодатели Лондона, где WeWork до сих пор является крупнейшим арендатором и где его проблемы могут привести к проблемам всего сектора офисной недвижимости.
При этом у самого Адама Нойманна, в отличие от других героев недавних громких бизнес-скандалов, таких как Элизабет Холмс или Сэм Бэнкман-Фрид, все сравнительно неплохо. Он снова входит в список Forbes, занимая там 1386-е место с состоянием в $2,2 млрд.
Перед IPO через SPAC в 2021 году SoftBank, по данным NYT, заплатил Нойманну $480 млн за половину его доли в компании. Кроме того, он, как сообщал Bloomberg, получил еще $185 млн в рамках соглашения об отказе от конкуренции и еще $106 млн по соглашению сторон. Ему все еще также принадлежала доля в компании стоимостью в $722 млн на момент IPO. Процедура банкротства означает, что эта доля обесценится, однако неизвестно, держит ли Нойманн ее до сих пор или уже успел продать.
У выросшего в израильском кибуце Нойманна теперь есть новый стартап Flow (как говорят, слишком похожий на старый), который уже привлек инвестиции в $350 млн от Andreesen Horowitz и оценивается в $1 млрд. В интервью CNBC в октябре Нойманн сказал, что опыт в WeWork помогает ему в новом проекте: «Flow — это новое воплощение той же самой истории, а именно: когда люди живут в сообществе, когда люди живут вместе, но у них, разумеется, есть различия, они всегда смогут найти общий язык».
Как сеть коворкингов стала самой дорогой компанией мира
Компанию WeWork основали в 2010 году в Нью-Йорке Адам Нойманн и Мигель Маккелви, предложив рынку новую бизнес-модель. Стартап планировал зарабатывать на взятых в аренду офисах, переоборудованных под модные коворкинги, которые можно было бы пересдавать по более высоким ценам компаниям и фрилансерам. Судя по данным на сайте компании, в данный момент в распоряжении WeWork 660 офисных пространств в 119 городах мира.
Предполагается, что многочисленные фрилансеры, удаленщики и целые организации, по каким-то причинам предпочитающие не снимать офис в аренду самостоятельно, будут платить за работу в коворкинге WeWork, привлеченные стильным дизайном, высокоскоростным Wi-Fi, удобными переговорками, бесплатными кофе, пивом или комбучей, а также дополнительными атрибутами модного и современного офиса — гамаками, столами для пинг-понга и скалодромами.
Немаловажную роль в превращении коворкингов в точку притяжения для молодых и платежеспособных городских жителей играл также образ успешного и харизматичного Адама Нойманна — он стал лицом компании. В 2011 году в интервью изданию New York Daily Нойманн говорил: «1990-е и начало 2000-х были десятилетиями под знаком «Я» («I-decade»): iPhone, iPod — везде есть I — «Я». И посмотрите, куда это нас привело? К ужасной рецессии. Следующее десятилетие будет поколением «Мы» — We, — где совместная работа станет инновационным будущим».
Успеху компании в том числе способствовало то, что она действительно вступила в игру после окончания рецессии и в начале периода роста венчурного рынка. Инвесторы сравнительно легко расставались с деньгами, видя заслуживающую интереса идею, и внимание инвесторов WeWork привлек. К 2014 году компания уже преодолела оценку в $1 млрд и обрела статус «единорога». В 2016 году 36-летний Нойманн вошел в список Forbes с состоянием в $1,5 млрд при оценке компании в $10 млрд.
В июле 2017 года в инвестиционном раунде G компания оценивалась в $20 млрд. В том же 2017-м в компанию впервые вложился SoftBank, общая сумма инвестиций которого к 2019-му составляла $18,5 млрд — «больше ВВП Боливии», как объяснял сотрудникам WeWork уроженец Боливии и топ-менеджер SoftBank Марсело Клаур, когда стал исполнительным председателем WeWork. К 2019 году оценка компании составляла $47 млрд, что сделало его самым дорогим стартапом в США.
Но Марсело Клаур оказался в роли исполнительного председателя не случайно, а на фоне серьезного кризиса.
Что могло пойти не так?
В 2019 году компания готовилась к IPO, активно консолидируя дорогую офисную недвижимость в крупнейших городах мира, таких как Лондон и Нью-Йорк. В определенный момент WeWork оказалась в этих городах самым крупным частным арендатором, писал Bloomberg. Кроме того, компания планировала выйти за рамки бизнеса коворкингов и запускала новые проекты: жилые пространства под брендом WeLive, спортзалы WeGym, а также проект WeGrow — частная школа на Манхэттене, призванная воспитывать «сознательных граждан мира, которые будут понимать, в чем их суперсилы».
WeWork также предпринимал попытки в области поисковой оптимизации и вложился в суперфуд-стартап известного серфера. Кроме того, Нойманн интересовался темой продления жизни и в 2018 году совместно с генетиком из Гарварда основал биотехнологическую компанию для исследования способов продления жизни. Некоторые сотрудники WeWork потом рассказывали, что Нойманн надеялся найти способ жить вечно.
Все эти экстравагантные предпринимательские шаги требовали больших расходов, поэтому, когда незадолго до запланированного IPO сеть раскрыла свои финансовые показатели, обнаружилось, что в первые шесть месяцев 2019 года компания понесла убытки в размере $905 млн при выручке в $1,54 млрд, а еще раньше, в 2018 году, убыток ($1,9 млрд) превысил выручку ($1,8 млрд). Вопросы у инвесторов вызвало и то, что Нойманн, как выяснилось, владел зданиями, которые WeWork брала в аренду. Кроме того, в сентябре 2019 года вышла большая разоблачительная статья в газете The Wall Street Journal, из которой не только инвесторам, но и широкой публике стали известны некоторые особенности бизнеса WeWork и характера ее лидера Адама Нойманна. В частности, там рассказывали о бесконечных вечеринках в офисе, где рекой лилась текила стоимостью в $110 за бутылку, и о привычке основателя устраивать перелеты в бизнес-джетах.
В итоге к концу сентября оценка WeWork упала сначала в пять раз, потом в 20, Нойманн вынужден был в качестве антикризисной меры уйти с поста генерального директора, а запланированное IPO все равно пришлось надолго отложить. Нойманн, который рассчитывал стать первым в мире триллионером, выбыл из списка Forbes, перестав быть миллиардером. На этом проблемы компании не закончились, потому что в 2020 году началась пандемия коронавируса и аренда коворкингов перестала быть актуальным и растущим бизнесом. WeWork оказалась под ударом сразу по нескольким причинам: репутационный ущерб из-за фигуры основателя, пандемия и начавшийся одновременно с ней спад венчурной активности в мире. В 2021 году в компании прошли масштабные увольнения сотрудников, но осенью 2021 года WeWork все же вернулась к планам IPO и вышла на биржу через SPAC при оценке в $9 млрд. Однако всего через два года после этого компания подала заявление о банкротстве.
WeWork подала заявление в соответствии с главой 11, допускающей реструктуризацию и продолжение деятельности, сообщила пресс-служба коворкинг-компании. Франчайзи компании за пределами США и Канады процедура банкротства не затрагивает. Как пишет Financial Times, WeWork оказалась не в состоянии выплачивать дорогостоящие договоры аренды на $13 млрд, заключенные до пандемии. Хотя в начале года компании удалось добиться реструктуризации долгов, уже к августу возникли сомнения, что она сможет продолжать работать. Сейчас WeWork заключила соглашения о реструктуризации долгов с кредиторами по 92% своих ценных бумаг, говорится в заявлении.
Эксперт по банкротствам юридической компании Sabino & Sabino Энтони Сабино считает, что ключевой и самой очевидной причиной проблем WeWork стала пандемия: «Кто мог предположить, что нам всем запретят ходить в офисы, как в старые времена? Пандемия не только напрямую привела к тому, что офисы опустели, — она обрушила рынок коммерческой недвижимости».
Действительно, как показывают отраслевые исследования, сектор офисной недвижимости в целом продолжает испытывать трудности даже после окончания локдаунов и пандемии, поскольку в тех самых крупных городах, на которые делали ставку такие компании, как WeWork, изменилась модель работы — многие в принципе предпочитают не работать из офисов, включая коворкинги, или вообще уезжают из больших городов и работают удаленно. Другие сети коворкингов тоже от этого пострадали: например, сеть Эдуарда Шендеровича Knotel обанкротилась в 2021 году.
Эрменгрейд Джабир, старший экономист Moody’s Analytics, в комментарии для Bloomberg при этом отметил, что конкретно WeWork привели к банкротству не только последствия пандемии, но и «неконвенциональный менеджмент».
Адам Нойманн назвал новости о банкротстве «разочаровывающими» и сказал, что ему было «сложно наблюдать со стороны, как WeWork не смогла воспользоваться преимуществами продукта, который сегодня более актуален, чем когда-либо прежде».
Кто больше всех пострадал от падения WeWork
Главной жертвой истории взлета и падения WeWork, вероятно, можно назвать SoftBank и его лидера Масаёcи Сона, поверившего в перспективы сети коворкингов настолько, чтобы вложить в нее «ВВП Боливии». Как пишет Bloomberg, «многолетняя сага под названием WeWork стоила Масаёси Сону $11,5 млрд и его репутации». Издание отмечает, что разворачивающаяся у всех на глазах история стартапа заставила многих наблюдателей обратить внимание на недостатки в управлении прославленного японского инвестора, который игнорировал предостережения от своих подчиненных в отношении Адама Нойманна и его компании. Пострадали, разумеется, и другие инвесторы, а также миноритарные акционеры компании, которым в результате банкротства не достанется вообще ничего.
Ущерб нанесен также перспективам низкомаржинальных стартапов в получении венчурных инвестиций в будущем, пишет TechCrunch. Пример WeWork показывает, среди прочего, что венчурный капитал не очень хорошо работает в такого типа проектах. Кроме того, поскольку WeWork — самая заметная сеть коворкингов, ее банкротство наносит удар по всем стартапам, зарабатывающим на аренде коворкингов, включая компании, которым удалось пережить пандемию.
Среди пострадавших также арендодатели Лондона, где WeWork до сих пор является крупнейшим арендатором и где его проблемы могут привести к проблемам всего сектора офисной недвижимости.
При этом у самого Адама Нойманна, в отличие от других героев недавних громких бизнес-скандалов, таких как Элизабет Холмс или Сэм Бэнкман-Фрид, все сравнительно неплохо. Он снова входит в список Forbes, занимая там 1386-е место с состоянием в $2,2 млрд.
Перед IPO через SPAC в 2021 году SoftBank, по данным NYT, заплатил Нойманну $480 млн за половину его доли в компании. Кроме того, он, как сообщал Bloomberg, получил еще $185 млн в рамках соглашения об отказе от конкуренции и еще $106 млн по соглашению сторон. Ему все еще также принадлежала доля в компании стоимостью в $722 млн на момент IPO. Процедура банкротства означает, что эта доля обесценится, однако неизвестно, держит ли Нойманн ее до сих пор или уже успел продать.
У выросшего в израильском кибуце Нойманна теперь есть новый стартап Flow (как говорят, слишком похожий на старый), который уже привлек инвестиции в $350 млн от Andreesen Horowitz и оценивается в $1 млрд. В интервью CNBC в октябре Нойманн сказал, что опыт в WeWork помогает ему в новом проекте: «Flow — это новое воплощение той же самой истории, а именно: когда люди живут в сообществе, когда люди живут вместе, но у них, разумеется, есть различия, они всегда смогут найти общий язык».
